Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Темпы продвижения падают, а потери растут: январь стал одним из рекордных по числу убитых и раненых для армии России
  2. В девяностые в Беларусь пришел ВИЧ, а подавляющее число инфицированных были жителями одного небольшого города. Объясняем почему
  3. Компания, поставившая бланки для паспорта Новой Беларуси, прекратила сотрудничество с проектом. Что будет дальше?
  4. «В ближайшее время разберемся». Лукашенко озадачился ситуацией с валютой
  5. Рыженков говорил, что между Варшавой и Минском есть контакты. «Зеркало» спросило об этом главу польского МИД Сикорского
  6. В Островце начали поквартирно выдавать лекарства с йодом. Зачем это нужно
  7. Наглядный пример того, что будет с успешным частным заводом, если его «отожмет» государство с подачи Лукашенко
  8. Как думаете, сколько стоит пропагандистская книга о Лукашенко? Скорее всего, цена вас удивит (а еще больше — кто оплачивает ее закупки)
  9. Зеленский рассказал, сколько украинских и российских военных погибло с начала войны
  10. Выборы в Беларуси всегда были фикцией, но эти превзошли все ожидания. Что нового они принесли и как задали тон на будущее — объясняем
  11. Мотолько сообщил, что из-за его ошибки произошла утечка информации из чата «Беларускага Гаюна»
  12. Силовики получили доступ к данным популярного проекта. Кому стоит опасаться и что делать
  13. Швед рассказал, сколько беларусов обратились в комиссию по возвращению и сколько из них вернулись
  14. Беларус, оштрафованный за пьяное вождение, добился пересмотра закона через Конституционный суд
  15. BYSOL: силовики усилили контроль и проверки для тех, кто выезжает из Беларуси
  16. «Люди сами голосуют рублем». Власти взялись за частную медицину — эксперты пояснили, что с этим не так и чем грозит
  17. Крушение самолета AZAL в Казахстане: опубликованы предварительные результаты расследования


Военный медик 36-й бригады морской пехоты ВСУ Марьяна Мамонова узнала о том, что беременна, в Мариуполе в бомбоубежище на металлургическом заводе имени Ильича, где держала оборону ее бригада. Потом были шесть месяцев российского плена в колонии в Еленовке. Все это время, вспоминает Марьяна, больше всего она боялась родить до того, как ее освободят и она окажется дома в Украине. Об условиях в плену, отношении надзирателей и о дороге домой через Минск девушка рассказала Helpdesk Media.

Фото из Instagram Антонины Матвийчук
Марьяна Мамонова с мужем и дочерью. Фото из Instagram Антонины Матвийчук

«При попытке убежать — расстрел на месте»

— Я себя плохо чувствовала, постоянно хотелось спать. На всякий случай сделала тест на беременность, и он показал положительный результат. Страх. Паника. Радость, слезы счастья. Опять истерика, паника. Много вопросов: «Почему сейчас? Что мне делать? Спасибо, Боже, ты дал мне возможность быть мамой. Господи, за что?» — вспоминает Марьяна первые свои эмоции, когда в бомбоубежище завода имени Ильича узнала о том, что у нее будет ребенок.

О своей беременности Марьяна решила не рассказывать никому. Не хотела лишней опеки и внимания от побратимов и волнений для родственников — «если что-нибудь случится, пусть для них это случится не как с беременной женой или дочерью».

Выехать из Мариуполя к тому времени, по ее словам, возможности уже не было: на фильтрационных пунктах вылавливали и задерживали украинских военных.

4 апреля Марьяна Мамонова и еще несколько человек при выезде на позиции попали в плен.

— Поднимается брезент машины, и на нас светят ярким светом. Стоят военные с белыми повязками. Нам говорили, что белые — это русские военные. Один говорит: «С этой минуты вы являетесь военнопленными Российской Федерации и Донецкой Народной Республики. При попытке убежать вы будете расстреляны на месте».

«Ты убивала мариупольских детей»

Марьяна говорит, что их привезли в Еленовку. Там под лай собак и крики мужчин стали избивать, а женщин заставляли на это смотреть.

— Конвоиры смотрели на нас через решетку, как в зоопарке: «Смотрите, сколько женщин. Они, наверное, тоже убивали женщин и детей. А вот беременная. И чем вы занимались в этом бункере?»

По словам Мамоновой, на допросах ей угрожали тем, что заберут ребенка и отдадут его в детский дом, где «русское правительство воспитает его лучше, нежели мама — „украинская военная убийца“». Еще пугали тем, что на обмен она пойдет одна, так как в документах не указано, что беременна, и больше никогда не увидит своего ребенка и найти его не сможет, так как его будут перевозить с места на место.

— Я себя успокаивала, что меня обменяют. Мне ничего не оставалось, кроме как верить. Что я нужна своей стране, родителям, мужу. Я должна родить ребенка дома, в Украине.

Марьяна говорит, что много разговаривала со своим еще не родившимся малышом и просила его не торопиться, рассказывала, что родиться лучше дома в Украине, где его ждут папа и родные.

Сидевшие с Марьяной в камере женщины, решили, что у нее «100% будет мальчик».

— Я животик постоянно гладила и говорила: «У меня будет сыночек-колобочек». Ребенок давал мне сил, — говорит девушка.

Отношение со стороны конвоиров к беременной пленнице, по ее словам, было разным. Одни подкармливали ее хлебом с маслом, другие кричали: «Ты убивала мариупольских детей и решила прикрыться своим ребенком? Ты думала, к тебе будет лучше отношение? Так не будет».

Скриншот видео
Марьяна Мамонова после освобождения из плена. Скриншот видео

За все это время Марьяну ни разу не осматривал врач, ей не делали никаких анализов. И она боялась, что с ребенком может быть что-то не так.

— В Еленовке вы должны есть из грязной тарелки, из которой уже поело сто человек. Болело все. Мы спали вдвоем с девочкой (сокамерницей). Синхронно переворачивались, места было очень мало.

«Мы летели очень долго, из Таганрога в Москву, из Москвы — в Минск»

Первый раз к врачу Марьяну отправили на седьмом месяце. Тот сделал УЗИ и сказал, что «у ребеночка все хорошо, все ручки-ножки».

— А потом: «Укропка, почему ты пошла воевать? Надо было дома сидеть».

23 августа Марьяну Мамонову из Еленовки отвезли в донецкую больницу — врач сказал, что у нее осталось два-три дня.

— У меня были конвоиры, чтобы я не убежала — на девятом месяце беременности и без документов.

Марьяна говорит, что стала переживать — времени совсем не осталось, а рожать в плену она боялась и не хотела.

— Меня забрали назад в Еленовку. Оттуда повезли куда-то. Я не понимала, куда мы едем. Приехали в Таганрог, нас посадили в самолет, и мне сказали: «Рожать будешь дома». Я до последнего не верила. Было очень страшно. Мы летели очень долго, из Таганрога в Москву, из Москвы — в Минск. Из Минска нас к границе довозили автобусом. У меня очень-очень начал болеть живот, спина. Я говорила девочке, которая была со мной: «Настя, если я начну рожать, ты никому не говори, пока мы не приедем в Украину».

Марьяну Мамонову в числе еще 215 украинских военных обменяли 21 сентября. Спустя четыре дня в перинатальном центре в Луцке Марьяна родила девочку.

— В воскресенье в 4.18 я родила. Достают ребенка и говорят: «Поздравляем, у вас девочка!» Я говорю: «Как — девочка? А мальчик?» — «Нет здесь мальчика, есть только один ребенок. И это девочка». Мы назвали ее Анна-Мария.